Клановики

Павел Беляев, Алексей Беляев

Митор оглянулся на свой отряд. Бойцы залегли в ожидании его приказаний. Они были более чем готовы к бою. Шутка ли: отвратительные существа из клана Урдулаф возводили новый завод совсем рядом с границей владений родного клана Заббар. Очевидно они напрашивались на конфликт и заббары не собирались его откладывать.

Впереди и внизу тропа заволоклась пылью — это подходили на врунепах дополнительные силы защитников завода. «Что ж, — подумал Митор, — отлично! Это будет настоящий бой, а не бойня. Наконец-то Эу посылает мне шанс применить свои боевые навыки и хорошенько отделать этих мерзких тварей».

Митор расправил крылья и сразу услышал шуршание перьев за спиной. Бойцы поползли к нему, на гребень холма.

— Братья! — воззвал Митор. — Отвратные богохульники урдулафы пришли, чтобы встретить очищающую смерть. Избавим их от заблуждений! Хвала Заббару!

— Заббар! — воскликнули нестройным хором тридцать голосов.

Митор первым вскочил и бросился в бреющий полет, пикируя на врагов. Излучатель в его руках задрожал, изрыгая голубоватое пламя.

Раздался вой сирены, урдулафы поспешно разворачивались в боевой порядок. Не в первой им было отражать атаку с воздуха, испокон веку ведут войну два соседних клана.

Клин заббаров слёту врезался в ряды урдулафов, завязалась рукопашная. Пара строений занялась липким пламенем, дым и поднятая пыль смешались, образуя густую пелену.

Митор свалил с ног ближайшего противника и тут же подпрыгнул, взмахнув крыльями. Еще на подлете он видел, что им удалось проредить отряд защитников, сейчас заббары обладали численным превосходством. Однако в ближнем бою урдулафы были сильнее, поэтому следовало соблюдать дистанцию хоть в пару метров.

К сожалению, нулевая видимость делала невозможной удачную стрельбу, и Митор ринулся на нового урдулафа. Древняя ненависть придавала сил, Митор неистово молотил врага ислучателем, отбиваясь от четырех сильных рук. Внезапно урдулаф шипяще зарычал и поднялся вместе с Митором в охапке.

— Сотру!!! — и урдулаф рухнул на заббара, ломая его и давя.

Внезапно битва затихла, воины обеих сторон попадали схватившись за головы. Нарастающее низкое гудение наполнило атмосферу.

Митору едва хватило сил отбросить с себя урдулафа. «Волновой парализатор!..» — мелькнуло в голове, и заббар погрузился во тьму.

*    *    *

Где-то в глубине слышалось тихие звуки: шуршание, кряхтение, бормотание и покашливание. Как только Митор попытался прислушаться, всё стихло. Через мгновение прямо над его головой кто-то противно захихикал.

-Хе-хе-хе. Хи-хих… Грммм…

Отродье тьмы! Как этот ничтожный заблудший смеет!.. Митор попытался приподняться и тут же со стоном рухнул вновь: отступившая было тяжесть вдруг накатила с новой силой, тупая боль возникла в шее.

-Лежи спокойно, Митор-у-Нихилдур, Блестящий, — ехидно пропел дребезжащий фальцет. В метре от лица фосфорически блеснули круглые глаза его обладателя. Митор только и мог, что тихо зарычать от досады и злости.

Тем временем с до боли знакомым шипением зашевелился сверток справа.

— Вот и Ахерот Махаллей, Вершитель просыпается, — с радостной издевкой произнес заблудший.

— Ххх, нечестивцы!.. — произнес первым делом урдулаф.

— Сожри свой поганый язык, заблудший! — тотчас же отозвался заббар. — Ты одним своим видом позоришь Замысел творца!

— Творец! Что ты знаешь о Творце, ничтожество! — Начал со страстью Ахерот. — Ххх! Четыре — вот священное число! Когда Творец создавал эбрайлов, он вложил в их тело напоминание об этом. Четыре руки, четыре рога, четыре ноздри и четыре отростка на хвосте. Пальцев тоже по четыре. Только урдулафы еще хранят древний облик! Ффф-х-ф!..

— Кощунство, ложь, мерзость! — закричал заббар. — Древний облик! Это вы исказили его до неузнаваемости! Где ваши перья, где нос, где крылья, чтобы планировать по ветру? Зачем вам рога, как у безмозглой гомусэры? Все равно вы, урдулафы, сидите по своим крепостям по пятьсот лет, никуда не выползая!..

— Так и приличествует жить эбрайлу! Мы копаем вглубь, а не мечемся всю жизнь с места на место, как вы, заббары. Нечестивец пернатый, отрекись от своей уродской формы или так и сдохнешь заблудшим!

Увлекшись, они не сразу заметили странный и неуместный здесь звук: какое-то тихое квохтанье с редкими захлебываниями и всхлипами. Это смеялся тот, третий, эбрайл.

Как ни странно, в пещере было уже достаточно светло, хотя источников света заметно не было. Заббар и урдулаф синхронно уставились на своего похитителя.

Это было странное, неказистое на вид существо — сгорбленное, сухое, морщинистое, завернутое в какую-то бесформенную хламиду. Оно сидело положив обе плоские ладони на короткий кривой посох и смеялось запрокинув назад голову. Смеялось? Стоило напрячь воображение, чтобы распознать смех в этих омерзительных звуках…

— Хуо-хуо-хво-хуо!.. — хохотал эбрайл, сотрясаясь всем телом. Наконец всхлипнул последний раз, замолк, вытирая глаза грязноватым рукавом и разглядывая своих пленников. — Давненько я так не веселился, — заявил он тонким скрипучим голосом.

Вдруг глаза его грозно сверкнули, плечи рывком расширились, тембр голоса резко понизился до глубокого баритона:

— Глупцы! Вы и сейчас, перед лицом полного исчезновения, готовы вцепиться друг другу в глотки… — Эбрайл не повышая голоса, умудрился добавить в него столько металла, что обоим невольно стало не по себе. Встал, не спеша прошелся от стены к стене. Фигура его и гибкие, точные движения что-то напоминали Митору. Две ноги, две руки, голова на шее, на голове — волосы. Наконец он вспомнил.

— Ты! Ты из рода хуманов!.. — выдохнул предводитель заббаров. Эбрайл оглянулся на него через плечо.

— Я использую эту форму уже тридцать лет, чтобы лучше понять их возможности. Ты конечно имеешь что-то против, о Блестящий? Молчать! Чаша моего терпения уже полна. Молчать, или я убью вас обоих как мух, очень быстро. Слово Отшельника!

Молчание затянулось минуты на две. Все это время Отшельник переводил взгляд с одного на другого сжимая в руках свой посох. Наконец заговорил вполне спокойно.

— Я… Много лет наблюдаю за вашей враждой. Наверно есть смысл так ненавидеть друг друга, думал я. Искал, в чем причина, кто начинает первый. Но не нашел… Даже вайтатэ более терпимы к другим кланам, даже хулты, а ведь они отличаются гораздо сильнее… Или вам не хватает места, еды, воды? Но вы не выносите пищу друг друга и селиться предпочитаете в совершенно разных местах.

Отшельник снова помолчал, размышляя о чем-то.

— Жизнь… Что может быть прекраснее и удивительнее жизни? Есть у вас память? Вспомните всех, кто уже не живет сейчас. Разве им есть о чем спорить? Они уже ничего не могут изменить. А вы живете, дышите ветром, обоняете ароматы степей, едите свою еду, двигаете руками и ногами, Изменяетесь. Хулты, бамаста, та-муэны, заббары, урдулафы — какая разница? Все вы эбрайлы, разве нет? А если и не эбрайлы, а хуманы — разве важно это? Так невыносимо глупо топтаться на месте, тратить ресурсы на бесплодную вражду!..

Эбрайл скривился, будто отведал чего-то кислого, скрючился, отвернулся. Заббар и урдулаф переглянулись, не сговариваясь. И это удивило их более всего.

— Глупые, злые дети, не можете договориться друг с другом, хуже Низших!.. — говорил между тем Отшельник, отвернувшись. — Вот до чего дошла великая космическая триба эбрайлов: мы вымираем, жалкие остатки на этой планете. А когда-то нам принадлежала вся Галактика!.. Теперь… Единая Цивилизация распалась на много мелких, и вы распыляете драгоценные силы по космосу!.. Черта перейдена, дальше — только исчезновение, смерть, энтропия. Но если кто выживет — он должен объединиться с остальными, и Вселенная вновь распахнется перед нами!

Он взвился вихрем, мгновенно приблизился к обоим пленникам. Выражение его лица снова поменялось: глаза хитро щурились, губы расползлись в улыбке. У обоих холодок побежал по телу от этой улыбки.

— Я приготовил вам сюрприз, мои милые, — сказал Отшельник прежним своим фальцетом. — Сейчас вы изменитесь, детки. Хи-хих! Урдулаф станет заббаром, а заббар станет урдулафом.

— Нет! Ни за что! — как по команде закричали оба.

— Я вас и не спрашиваю. Хи-хи-хи. Знаете ли вы, что изменениями тела управляют нейроимпульсы из ваших безмозглых голов? Десятки лет я изучал управляющие импульсы, сколько жизней загубил! Смотрите сюда.

Из неприметной ниши в стене Старый достал небольшую шкатулку и извлек из нее два округлых предмета. Прежде чем Митор и Ахерот успели рассмотреть их, он ловко прикрепил каждому на лоб по легкой коробочке на присоске и переключил тумблер в шкатулке.

В ту же секунду они почувствовали, что Изменяются — против своей воли!

С ужасом Митор наблюдал, как исчезают крылья, растут дополнительные ноги, рога. Быстро и непреодолимо тело наполняли новые ощущения, а вместе с ними, кажется, начало меняться и мировосприятие. Отвращение к форме урдулафов таяло, гнев и ужас слабели, их вытесняло безразличие. И почему, в самом деле, мы считаем их форму отвратительной?.. Затем пришёл интерес к новому, неизведанному…

Митор пошевелил большими конечностями и сразу ощутил мощь урдулафских мускулов. Он сделал глубокий вдох, и почувствовал вместительность лёгких. Это тело было удобным!..

Со смешанным чувством страха и любопытства Митор перевёл взгляд на другого заббара, беспомощно замершего рядом с ним (они по-прежнему не могли встать).

Теперь идея о первичности формы заббаров уже не казалась Митору очевидной и нерушимой истиной.

«Но ведь не просто так мы воюем так долго?.. Не зря я не щадил ни себя, ни своих подопечных, каждой частицей души и тела стремясь доказать заблудшим, каким должен быть настоящий эбрайл?..« — думал он.

Однако подсознание уже перестраивалось под особенности нового тела и из глубин его поднимался беспощадный ответ…

«О, Великий, Сотворивший Небо и Землю, на что я трачу время своей жизни?»

Что думал в это время урдулаф, ставший заббаром, — неизвестно. Вероятно, о том же самом.